Льюис Кэрролл
Бармаглот
Аннотация
В настоящем сборнике представлены различные русские переводы шуточного стихотворения Льюиса Кэррола «Jabberwocky», приведённого в сказочной повести «Алиса в Зазеркалье» (1871).
Льюис Кэрролл
Бармаглот
Предисловие
Стихотворение «Бармаглот» (в оригинале «Jabberwocky») – вероятно, первая попытка ввести в язык несуществующие слова, подчиняющиеся, тем не менее, всем законам языка. Первое четверостишие практически целиком состоит из несуществующих слов, за исключением служебных.
В декабре 1863 года Кэрролл присутствовал на любительском спектакле «Альфред Великий». После спектакля вспомнили кэрролловы пародийные «Англосаксонские стансы», по тематике схожие со спектаклем. Все гости наперегонки начали сочинять стихи. Когда подошла очередь Кэрролла, он встал и с совершенно серьёзным видом прочёл именно это четверостишье. Гости попросили его объяснить, и он объяснил каждое слово стихотворения.
Это четверостишье появилось впервые в журнале «Миш-Мэш» («Misch-Masch»), последнем из домашних «публикаций», которые Кэрролл в юности сочинял, собственноручно переписывал и иллюстрировал для развлечения своих братьев и сестер. В номере, помеченном 1855 годом (Кэрроллу тогда было двадцать три года), этот «любопытный отрывок» появился под названием: «Англосаксонский стих»… В заключение Кэрролл писал: «Смысл этого фрагмента древней Поэзии темен; и все же он глубоко трогает сердце».
Позже Кэрролл использовал это четверостишье как пролог к своему стихотворению «Бармаглот», приведённому в книге «Алиса в Зазеркалье» (само стихотворение написано преимущественно «обычными» словами с вкраплением малопонятных слов, в которых, однако, угадываются староанглийские корни, имеет сюжет и понимается без «перевода»). В этой же книге он поместил (от лица одного из персонажей, Шалтая-Болтая) пояснение к первому четверостишию:
варкалось – восемь часов вечера, когда уже пора варить ужин, но в то же время уже немножечко смеркалось (в другом переводе четыре часа пополудни)
хливкий – хлипкий и ловкий;
шорёк – помесь хорька (в оригинале Кэрролла – барсука), ящерицы и штопора;
пыряться – прыгать, нырять, вертеться;
нава – трава под солнечными часами (простирается немного направо, немного налево и немного назад);
хрюкотать – хрюкать и хохотать (вариант – летать);
зелюк – зелёный индюк (в оригинале – зелёная свинья);
мюмзик – птица; перья у неё растрёпаны и торчат во все стороны, как веник;
мова – далеко от дома (Шалтай-Болтай признаётся, что сам в этом не уверен).
Мало кто станет оспаривать тот факт, что «Jabberwocky» является величайшим стихотворным нонсенсом на английском языке. Он был так хорошо знаком английским школьникам XIX в., что пять из его «бессмысленных» слов фигурируют в непринужденном разговоре мальчиков в «Столки и Ко» Киплинга. 1 Сама Алиса весьма точно определяет секрет очарования этих строк: они «наводят на всякие мысли, хоть и неясно – на какие». Странные слова в этом стихотворении не имеют точного смысла, однако они будят в душе читателя тончайшие отзвуки. С тех пор были и другие попытки создать более серьезные образцы этой поэзии (стихотворения дадаистов 2 , итальянских футуристов и Гертруды Стайн 3 , например) – однако, когда к ней относятся слишком серьезно, результаты кажутся скучными. Я не встречал человека, который помнил бы хоть что-нибудь из поэтических опытов Стайн, но я знаю множество любителей Кэрролла, которые обнаружили, что помнят «Jabberwocky» слово в слово, хоть никогда не делали сознательной попытки выучить его наизусть. Огден Нэш 4 написал прекрасное стихотворение-нонсенс «Геддондилло», но даже в нем он несколько слишком старается достигнуть определенного эффекта. «Jabberwocky» же обладает непринужденной звучностью и совершенством, не имеющим себе равных.
«Jabberwocky» был любимым произведением английского астронома Артура Стэнли Эллингтона, которое он не раз упоминал в своих трудах. В книге «Новые пути в науке» (Arthur Stanley Eddington. New Pathways In Science) он сравнивал формальную структуру стихотворения с областью современной математики, известной как теория групп. В «Природе физического мира» (The Nature Of The Physical World) он замечает, что описание элементарной частицы, которое дает физик, есть на деле нечто подобное «Jabberwocky»; слова связываются с «чем-то неизвестным», действующим «неизвестным нам образом». Поскольку указанное описание содержит числа, физика оказывается в состоянии внести некоторый порядок в явление и сделать относительно него успешные предсказания. Эддингтон пишет:
«Наблюдая восемь электронов в одном атоме и семь электронов в другом, мы начинаем постигать разницу между кислородом и азотом. Восемь „хливких шорьков“ „пыряются“ в кислородной „наве“ и семь – в азотной. Если ввести несколько чисел, то даже „Jabberwocky“ станет научным. Теперь можно отважиться и на предсказание: если один из „шорьков“ сбежит, кислород замаскируется под азот. В звездах и туманностях мы, действительно, находим таких волков в овечьих шкурах, которые иначе могли бы привести нас в замешательство. Если перевести основные понятия физики на язык „Jabberwocky“, сохранив все числа – все метрические атрибуты, ничего не изменится; это было бы неплохим напоминанием принципиальной непознаваемости природы основных объектов».
В одном из лучших рассказов Льюиса Пэджитта – под этим именем выступали покойный Генри Куттнер и его жена Кэтрин Л. Мор – (L. Padgett. Mimsy Were The Borogoves) слова из «Jabberwocky» рассматриваются как знаки языка будущего. Правильно понятые, они раскрывают технику проникновения в четырехмерный континуум пространства-времени. Та же мысль превосходно используется в очень смешном детективном романе Фредрика Брауна (Fredric Brown. Night Of The Jabberwock). Рассказчик – восторженный почитатель Кэрролла. От Иегуди Смита, который, судя по всему, является членом общества поклонников Кэрролла «Светозарные мечи», он узнает, что сказки Кэрролла – вовсе не сказки, а правдивое повествование о действительной жизни в другом измерении. Ключи к сказкам остроумно скрыты в математических трактатах Кэрролла, особенно в Curiosa Mathematics, и в его стихотворениях, которые на деле являются акростихами более замысловатого толка. Почитатели Кэрролла не должны пройти мимо «Ночи Бармаглота», этого необычного произведения, тесно связанного с «Алисой».
Бармаглот в «Охоте на Снарка» не упоминается, но в письме к миссис Чэтевей, матери одной из девочек, с которыми дружил Кэрролл, он пишет, что место действия в «Снарке» – остров, «который часто посещают Джубджуб и Брандашмыг. Это, безусловно, тот самый остров, где был убит Бармаглот».
Когда девочки из Бостонской классической гимназии попросили у Кэрролла разрешения назвать свой школьный журнал «The Jabberwock», он ответил:
«Мистер Льюис Кэрролл с удовольствием дает редакторам предполагаемого журнала согласие использовать титул, на котором они остановили свой выбор. Ему удалось установить, что англосаксонское слово „wocer“ или „wocor“ означает „потомок“ или „плод“. Принимая обычное значение слова „jabber“ („возбужденный или долгий спор“), получим в результате „плод долгого и возбужденного спора“. Насколько это название будет отвечать духу задуманного издания, предоставим судить будущим историкам американской литературы. Мистер Кэрролл желает всевозможных успехов журналу».
«Jabberwocky» умело переводили на несколько языков. Существуют два латинских перевода; один сделан в 1881 г. Огастесом М. Ванситтартом, профессором Тринити Колледжа в Кембридже, и был издан отдельной книжечкой Оксфордским университетским издательством в том же году; второй – дядюшкой Кэрролла Хэссердом X. Доджсоном. «Габбербокхус Пресс», странное наименование, принятое одним лондонским издательством, идет от латинского имени «Jabberwocky», придуманного дядюшкой Хэссердом.
Мартин Гарднер
Бармаглот
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глуше рымит исполин –
Злопастный Брандашмыг
Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит
Под дерево тумтум.
Он стал под дерево и ждет,
И вдруг граахнул гром –
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!
Раз-два, Раз-два! Горит трава,
Взы-взы – стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч!
О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
Перевод Дины Орловской
Баллада о Джаббервокке
Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.
«Сын! Джаббервокка берегись:
Ужасны клюв его и лапа.
И птицы Джубджуб стерегись
И опаужься Бендерцапа!»
Взяв свой чумеч, он шел на шум,
Искал врага кровавологи
И подле дерева Тумтум
Остановился на дороге.
Стоит грозумчив и гневок, –
Вдруг огнеглазый и рычащий,
Дымясь восторгом, Джаббервокк
Летит к нему глумучей чащей.
Но вкривь-вкось чумеч кривой
Чикчикает над Джаббервокком,
И вот с отрубленной главой
Герой несется торжескоком.
«Как? Он убил его? Смотри!
Хитральчик мой, сынок лучавый!
О, харара! О, харара!
Какой денек героеславый».
Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.
Перевод В. и Л. Успенских, 1940 год
Верлиока
Зеленавки хрющали порой.
«Милый сын, Верлиоки беги как огня,
Бойся страшных когтей и зубов!
Бойся птицы Юб-Юб и послушай меня:
Неукротно свиреп Драколов.»
Вынул меч он бурлатный тогда из ножон,
Но дождаться врага все не мог:
И в глубейшую думу свою погружен,
Под ветвями Тум-Тума прилег.
И пока предавался он думам своим,
Верлиока вдруг из лесу – шасть!
Из смотрил его жар, из дышил его – дым,
И, пыхтя, раздыряется пасть.
Раз и два! Раз и два!… Окровилась трава…:
Он пронзил Верлиоку мечом.
Тот лежит не живой… А с его головой
Скоропясь полетел он скачом!
«Сын, ты зло погубил, Верлиоку убил!
Обними меня – подвиг свершен.
Мой Блестянчик, шала!… Урла-лап! Курла-ла!»
Заурлакал от радости он…
Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.
Перевод Татьяны Щепкиной-Куперник
Тарбормошки
Розгрень. Юрзкие хомейки
Просверстели весь травас.
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рычисжас.
«Сын мой, бойся Тарбормота!
Он когтист, клыкаст и лют!
Не ходи через болото:
Там ведь Цапчики живут!»
Вострый меч берет он в руки,
Стрембежит в лесной овраг
И в овраге у корняги
Ждет, когда нагрянет враг.
Тяглодумчиво стоящий
Ожидает он, и вот,
Бурворча, бредет сквозь чащу
Пламеглазый Тарбормот.
Он как крикнет! Меч как жикнет –
Голова летит долой!
С ней под мышкой он вприпрыжку
Возвращается домой.
«Победитель Тарбормота!
Дай тебя я лобзниму!
Урробраво! Привеслава!» –
Говорит отец ему.
Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь травас.
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рычисжас.
Перевод А. А. Щербакова, 1969 год
Умзар
Сверкалось… Скойкие Сюды
Волчились у развел.
Дрожжали в лужасе грозды,
И крюх засвиревел.
«Ты Умзара страшись, мой сын!
Его следов искать не смей.
И помни: не ходи один
Ловить Сплетнистых Змей!»
Свой чудо-юдоострый меч
Он взял и двинулся вперед,
Но – полон дум – он под Зум-Зум
Раскидистый идет.
И вот, пока он крепко спал,
Явился Умзар огневой,
И он на Рыбцаря напал:
Ты слышишь звонкий вой?
Да, чудо-юдоострый меч
Сильнее Умзара стократ!
Зверой побрит, Герой спешит,
Спешит споржественно назад.
«Я побредил его, Старик!
Позволь, тебя я обниму!» –
«Вот это час, вот это миг!» –
Отец сказал ему.
Сверкалось… Скойкие Сюды
Волчились у развел.
Дрожжали в лужасе грозды,
И крюх засвиревел.
Перевод Владимира Орла
Убещур
Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.
"Сын, Убещура берегись,
Его клыктей, глушей и грыл.
Звелее он, чем Птица Грысь,
Грызней, чем Дырбущил!"
Он встал с мечом, сказал "Рискнем!"
И день и ночь везде рискал.
Hо изнемог, и лег в тенек
Под старый Саксакал.
Вдруг задрощал дремучий лес
И птицы взмыли, орыбев -
То Убещур гремучий лез,
И изверкал огнев.
"Урай! Урой!" - вскричал герой,
Разя мечом, что было сил.
И звей порух и тухлый дух
Из пусти испустил.
"Виват! Побейда! Бравево!
Извраг поврежен напровал!" -
В побъятья заключив его
Отец воскликовал.
Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.
Перевод Д. Манина
Борчардес
Однако яркалось, и смятные лаки
Кругались, разлавкие, в лазной овоче
Стынались тополстые полнокатаки
И были есатые лямы ихочи.
"О бойся Борчардеса, сын, его зубы
Отточены остро и когти сверкают!
Ужасно внимание птицы Жубжубы
И страшен бурлиственный Ларбокадаяц."
Берет поротрубенный меч и выходит
Он долго искал мердолагостной битвы
Hе может найти, и у дерева, вроде
Бамбам, он стоит в тишине и молитве.
И лагостной думой и кления полный,
Он видит, как Борчердс, сдиревый и млявый
Шестит, громко брулькает, очи как зерна
Огня, раз и два – раз и ясь сквозь дубраву.
И сквозь, раз и два, раз и два, сквозь и через,
Как меч поротрубенный краско метает!
И мертвого здорона труп спрятав в вереск
Он с черепом мрачным домой пормошает.
"Приди ко мне, ангел, победою славен!
Смятение радости, плявная прелесть!
Прелественный день! Пре! Эвое! ИАО!"
Он хрюкал с достоинством, радостью пенясь.
Яркалось превленье и смятные лаки
И кугом, разлавкие, в лазной асери,
ЛьюисаКнига
Стихотворение из «Алисы в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла , которое заканчивается так: Он стал... вдруг граахнул гром -Летит ужасный Бармаглот И пылкает огнем! Раз-два, ... положением и возрастом". Однажды я прочитал аннотацию на обложке книги, где говорилось...
Далеко-далеко - в самом сердце африканских джунглей жил маленький белый человек
ДокументКрупной совой на плече. Из аннотации посетители узнавали, что мистер Даррелл... до слез, читая знаменитое стихотворение Льюиса Кэрролла «Морж и плотник». Если память... спустилось с нее. Это был кэрролловский Бармаглот , оживший и каким-то чудом вылезший...
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
О бойся Бармаглота, сын!
Он так вирлеп и дик,
А в гуще рымит исполин -
Злопастный Брандашмыг!
Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит
Под дерево Тумтум.
Он стал под дерево и ждет,
И вдруг граахнул гром -
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!
Раз-два! Раз-два! Горит трава,
Взы-взы - стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч!
О светозарный мальчик мой?
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою! и тд. .
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe
Beware the Jabberwock, my son!
The jaws that bite, the claws that catch!
Beware the Jubjub bird, and shun
The frumious Bandersnatch!
He took his vorpal sword in hand:
Long time the manxome foe he sought -
So rested he by the Tumtum tree
And stood awhile in thought.
And, as in uffish thought he stood,
The Jabberwock, with eyes of flame,
Came wiffling through the tulgey wood,
And burbled as it came!
One, two! One, two! And through, and through
The vorpal blade went snicker-snack!
He left it dead, and with its head
He went galumphing back.
And hast thou slain the Jabberwock?
Come to my arms, my beamish boy!
A frabjous day! Callooh! Callay!
He chortled in his joy.
Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe:
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.
ПРИЛОЖЕНИЕ.
МОРЖ И ПЛОТНИК
Сияло солнце в небесах,
Светило во всю мочь,
Была светла морская гладь,
Как зеркало точь-в-точь,
Что очень странно – ведь тогда
Была глухая ночь.
И недовольная луна
Плыла над бездной вод
И говорила: "Что за чушь
Светить не в свой черед?
И день – не день, и ночь – не ночь,
А все наоборот".
И был, как суша, сух песок,
Была мокра вода.
Ты б не увидел в небе звезд –
Их не было тогда.
Не пела птица над гнездом –
Там не было гнезда.
Но Морж и Плотник в эту ночь
Пошли на бережок,
И горько плакали они,
Взирая на песок:
– Ах, если б кто-нибудь убрать
Весь этот мусор мог!
– Когда б служанка, взяв метлу,
Трудилась дотемна,
Смогла бы вымести песок
За целый день она?
– Ах, если б знать! – заплакал Морж. –
Проблема так сложна!
– Ах, Устрицы! Придите к нам, –
Он умолял в тоске. –
И погулять, и поболтать
Приятно на песке.
Мы будем с вами до утра
Бродить рука в руке.
Но Устрицы преклонных лет
Не выплыли на зов.
К чему для странствий покидать
Страну своих отцов?
Ведь можно дома в тишине
Прожить в конце концов.
А юных Устриц удержать
Какой бы смертный мог?
Они в нарядных башмачках
Выходят на песок.
Что очень странно – ведь у них
Нет и в помине ног.
И, вымыв руки и лицо
Прохладною водой,
Они спешат, они ползут
Одна вослед другой
За Плотником и за Моржом
Веселою гурьбой.
А Морж и Плотник шли и шли
Час или два подряд,
Потом уселись на скале
Среди крутых громад,
И Устрицы – все до одной –
Пред ними стали в ряд.
И молвил Морж: "Пришла пора
Подумать о делах:
О башмаках и сургуче,
Капусте, королях,
И почему, как суп в котле,
Кипит вода в морях".
Взмолились Устрицы: "Постой!
Дай нам передохнуть!
Мы все толстушки, и для нас
Был очень труден путь".
– Присядьте, – Плотник отвечал, –
Поспеем как-нибудь.
– Нам нужен хлеб, – промолвил Морж, –
И зелень на гарнир.
А также уксус и лимон,
И непременно сыр,
И если вы не против, то
Начнем наш скромный пир.
– Ах, неужели мы для вас
Не больше, чем еда,
Хотя вы были так добры,
Нас пригласив сюда!
А Морж ответил: "Как блестит
Вечерняя звезда!
Я очень рад, что вы пришли
В пустынный этот край.
Вы так под уксусом нежны –
Любую выбирай".
А Плотник молвил: "Поскорей
Горчицу мне подай!"
– Мой друг, их заставлять спешить
Отнюдь мы не должны.
Проделав столь тяжелый путь,
Они утомлены.
– С лимоном. – Плотник отвечал. –
Не так они вкусны.
– Мне так вас жаль, – заплакал Морж
И вытащил платок, –
Что я не в силах удержать
Горючих слез поток.
И две тяжелые слезы
Скатились на песок.
А Плотник молвил: "Хорошо
Прошлись мы в час ночной.
Наверно, Устрицы хотят
Пойти к себе домой?"
Но те молчали, так как их
Всех съели до одной.
ПЕСНЯ БЕЗУМНОГО САДОВНИКА
Ему казалось - на трубе
Увидел он Слона.
Он посмотрел - то был Чепец,
Что вышила жена.
И он сказал: "Я в первый раз
Узнал, как жизнь сложна".
Ему казалось - на шкафу
Красуется Павлин.
Он присмотрелся - это был
Сестры Невестки Сын.
И он сказал: "Как хорошо,
Что я здесь не один".
Ему казалось - о стихах
С ним говорил Олень.
Он присмотрелся - это был
Позавчерашний день.
И он сказал: "Мне очень жаль,
Что он молчит, как пень".
Ему казалось - Юный Клерк
По улице идет.
Он присмотрелся - это был
Не Клерк, а Бегемот.
Сказал он: "Звать его на чай -
Немаленький расход".
Ему казалось - Кенгуру
Играет в домино.
Он присмотрелся - то была
Японка в кимоно.
"Идите спать, - он ей сказал, -
Становится темно".
Ему казалось - Альбатрос
Вокруг свечи летал.
Он присмотрелся - над свечой
Кружился Интеграл.
"Ну что ж, - сказал он и вздохнул, -
Я этого и ждал".
Ему казалось - перед ним
Четверка Лошадей.
Он присмотрелся - это был
Зеленый Сельдерей.
"Вот так, - сказал он, - и всегда
Бывает у людей".
Ему казалось, что в углу
Лежит Пучок Травы.
Он присмотрелся - это был
Медведь без головы.
Сказал он: "Бедный, бедный зверь!
Он ждет еды. Увы!"
Ему казалось - папский Сан
Себе присвоил Спор.
Он присмотрелся - это был
Обычный Сыр Рокфор.
И он сказал: страшней беды
Не знал я до сих пор.
Песня Безумного Садовника 2.
Он думал – перед ним Жираф,
Играющий в лото;
Протер глаза, а перед ним–
На Вешалки Пальто.
«Нигде на свете, - он вздохнул, -
Не ждет меня никто!»
Он думал – на сковороде
Готовая Треска;
Протер глаза, а перед ним–
Еловая Доска.
«Тоска, - шепнул он, зарыдав, –
Куда ни глянь, тоска!»
Он думал, что на потолке
Сидит Большой Паук;
Протер глаза, а перед ним–
Разгадка Всех Наук;
«Учение, – подумал он, -
Не стоит этих мук!»
Он думал, что над ним кружит
Могучий Альбатрос;
Протер глаза, а это был
Финансовый Вопрос,
«Поклюй горошку, – он сказал, –
Мне жаль тебя до слез!»
Он думал, что его ждала
Карета у Дверей;
Протер глаза, а перед ним– Шесть Карт без козырей,
«Как странно, – удивился он, –
Что я не царь зверей!»
Он думал – на него идет
Свирепый Носорог;
Протер глаза, а перед ним –
С Микстурой Пузырек.
«Куда вкусней, – подумал он, –
Был бабушки пирог!»
Он думал – прыгает Студент
В автобус на ходу;
Протер глаза, а это был
Хохлатый Какаду,
«Поосторожней! – крикнул он, –
Не попади в беду»
Он думал – перед ним Осел
Играет на трубе;
Протер глаза, а перед ним –
Афиша на Столбе.
«Пора дамой, – подумал он, –
Погодка так себе!»
Он думал – перед ним Венок
Величья и победа;
Протер глаза, а это был
Без ножки Табурет.
«Все кончено! – воскликнул он. –
Надежды больше нет!»
Льюис Кэрролл
Перевод Г. Кружкова
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Сушёная селёдка ШАРЛЬ КРО (1842 - 1888)
Видали ль вы белую стену - пустую, пустую, пустую?
Не видели ль лестницы возле - высокой, высокой, высокой?
Лежала там близко селедка - сухая, сухая, сухая...
Пришел туда мастер, а руки - грязненьки, грязненьки, грязненьки.
Принес молоток свой и крюк он - как шило, как шило, как шило...
Принес он и связку бечевок - такую, такую, такую.
По лестнице мастер влезает - высоко, высоко, высоко,
И острый он крюк загоняет - да туки, да туки, да туки!
Высоко вогнал его в стену - пустую, пустую, пустую;
Вогнал он и молот бросает - лети, мол, лети, мол, лети, мол!
И вяжет на крюк он бечевку - длиннее, длиннее, длиннее,
На кончик бечевки селедку - сухую, сухую, сухую.
И с лестницы мастер слезает - высокой, высокой, высокой,
И молот с собою уносит - тяжелый, тяжелый, тяжелый,
Куда, неизвестно, но только - далеко, далеко, далеко.
С тех пор и до этих селедка - сухая, сухая, сухая,
На кончике самом бечевки - на длинной, на длинной, на длинной,
Качается тихо, чтоб вечно - качаться, качаться, качаться...
Сложил я историю эту - простую, простую, простую,
Чтоб важные люди, прослушав, сердились, сердились, сердились.
И чтоб позабавить детишек таких вот... и меньше... и меньше...
"Jabberwocky" много раз пытались пародировать. Это стихотворение не отличается глубоким смыслом(если не искать) и чередой длинных скучных строф,но оно заставит вас встрепенуться и возможно выудит улыбку.
Бармаглот (англ .Jabberwocky , русский перевод Дины Орловской)
Стихотворение «Бармаглот» знаменитого английского писателя Льюиса Кэррола впервые было опубликовано в 1855 году на страницах журнала «Миш-Мэш», издания, которое выпускал автор в рукописном виде для своих домашних. Позже стихотворение стало прологом к одноименной балладе в книге «Алиса в Зазеркалье». «Бармаглот» по праву считается самой известной попыткой ввести в язык слова, которые не существуют, но тем не менее подчиняются всем законом языка. Первое четверостишие представляет собой набор из не существующих слов, за исключением служебных. Позднее строки из стихотворения были не раз использованы другими писателями в своих работах."Бармаглот", - это выдуманное чудовище-дракон, убить которого может только "Vorpal Sword"("Смертоносный Меч").
В 1871 году Кэрролл опубликовал свою повесть «Алиса в Зазеркалье». В самом начале повести Алисе встречается стихотворение «Бармаглот», описывающее убийство чудовища. «Вострый меч» встречается в стихотворении дважды, в двух вариантах:
He took his vorpal sword in hand
The vorpal blade went snicker-snack!
Как и в случае с многими другими словами этого произведения, смысл слова «vorpal» следует из его контекста. Обычно он понимается как прилагательное со значением «смертельный» или «острый», однако может обозначать и материал (в некоторых переводах - «бурлатный»). Александр Тейлор, автор биографии Кэролла «The White Knight», предположил, что слово сложено из букв слов «verbal» и «gospel». Сам же Льюис Кэрролл однажды написал: «Боюсь, что я не смогу объяснить "vorpal blade"».
варкалось - восемь часов вечера, когда уже пора варить ужин, но в то же время уже немножечко смеркалось (в другом переводе четыре часа пополудни)
хливкий - хлипкий и ловкий;
шорёк - помесь хорька (в оригинале Кэрролла - барсука), ящерицы и штопора;
пыряться - весело прыгать, нырять, вертеться;
нава - трава под солнечными часами (простирается немного направо, немного налево и немного назад);
хрюкотать - хрюкать и хохотать (вариант - летать);
зелюк - зелёный индюк (в оригинале - зелёная свинья);
мюмзик - птица; перья у неё растрёпаны и торчат во все стороны, как веник;
мова - далеко от дома (Шалтай-Болтай признаётся, что сам в этом не уверен).
В переводе Владимира Орла стихотворение называется «Умзара Зум»
JABBERWOCKY
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe
Beware the Jabberwock, my son!
The jaws that bite, the claws that catch!
Beware the Jubjub bird, and shun
The frumious Bandersnatch!
He took his vorpal sword in hand:
Long time the manxome foe he sought -
So rested he by the Tumtum tree
And stood awhile in thought.
And, as in uffish thought he stood,
The Jabberwock, with eyes of flame,
Came wiffling through the tulgey wood,
And burbled as it came!
One, two! One, two! And through, and through
The vorpal blade went snicker-snack!
He left it dead, and with its head
He went galumphing back.
And hast thou slain the Jabberwock?
Come to my arms, my beamish boy!
A frabjous day! Callooh! Callay!
He chortled in his joy.
Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe:
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.
БАРМАГЛОТ (пер. Д. Орловской)
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глуще рымит исполин -
Злопастный Брандашмыг.
Hо взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит
Под дерево Тумтум.
Он стал под дерево и ждет,
И вдруг граахнул гром -
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!
Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы - стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч.
О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
ТАРБОРМОШКИ (пер. А. Щербакова)
Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь травас.
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рыжичас
"Сын мой, бойся Тарбормота!
Он когтист, клыкаст и лют.
Не ходи через болото:
Там ведь Цапчики живут!"
Быстрый меч берет он в руки
Стрембежит в лесной овраг,
И в овраге у корняги
Ждет, когда нагрянет враг.
Тяглодумчиво стоящий
Ожидает он и вот,
Бурворча, бредет сквозь чащу
Пламеглазый Тарбормот.
Он как крикнет! Меч как жикнет
Голова летит долой!
С ней под мышку он вприпрыжку
Возвращается домой.
"Победитель Тарбормота!
Дай тебя я лобзниму!
Урробраво! Привеслава!
Говорит отец ему..."
Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь травас.
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рыжичас.
ДЖАББЕРВОККУШКА1 (пер. В. и Л. Успенские)
Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке;
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.
"Сын! Джаббервокка берегись:
Ужасны клюв его и лапа.
И птицы Джубджуб стерегись
И опаужься Бендерцапа!"
Взяв свой чумеч, он шел на шум,
Искал врага кровавологи
И подле дерева Тумтум
Остановился на дороге.
Стоит грозумчив и гневок, -
Вдруг огнеглазый и рычащий,
Дымясь восторгом, Джаббервокк
Летит к нему глумучей чащей.
Но вкривь-вкось чумеч кривой
Чикчикает над Джаббервокком,
И вот с отрубленной главой
Герой несется торжескоком.
"Как? Он убил его? Смотри!
Хитральчик мой, сынок лучавый!
О, харара! О, харара!
Какой денек героеславый"...
Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке;
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.
ВЕРЛИОКА (пер. Т. Щепкиной-Куперник)
Зеленавки хрющали порой.
- "Милый сын, Верлиоки беги, как огня,
Бойся хватких когтей и зубов!
Бойся птицы Юб-Юб и послушай меня:
Hеукротно свиреп Драколов".
Вынул меч он бурлатный тогда из ножен,
Hо дождаться врага все не мог:
И в глубейшую думу свою погружен,
Под ветвями Тум-Тума прилег.
И пока предавался он думам своим,
Верлиока вдруг из лесу - шасть!
Из смотрил его - жар, из дышил его - дым,
И пыхтя, раздыряется пасть.
Раз и два! Раз и два!.. Окровилась трава...
Он пронзил Верлиоку мечом.
Тот лежит неживой... А с его головой
Скоропясь, полетел он скачем.
- "Сын, ты зло погубил, Верлиоку убил!
Обмними меня - подвиг свершен.
Мой Блестянчик, хвала!.. Урла-лап! Кур-ла-ла!.."
Зауракал на радости он...
Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле.
Зеленавки хрющали порой.
УМЗАР (пер. В. Орла)
Сверкалось... Скойкие Сюды
Волчились у развел.
Дрожжали в лужасе грозды,
И крюх засвиревел.
"Ты Умзара страшись, мой сын!
Его следов искать не смей.
И помни: не ходи один
Ловить Сплетнистых Змей!"
Свой чудо-юдоострый меч
Он взял и двинулся вперед,
Hо - полон дум - он под Зум-Зум
Раскидистый идет.
И вот, пока он крепко спал,
Явился Умзар огневой,
И он на Рыбцаря напал:
Ты слышишь звонкий вой?
Да, чудо-юдоострый меч
Сильнее Умзара стократ!
Зверой побрит, Герой спешит,
Спешит споржественно назад.
"Я побредил его, Старик!
Позволь, тебя я обниму!" -
"Вот это час, вот это миг!" -
Отец сказал ему.
Сверкалось... Скойкие Сюды
Волчились у развел.
Дрожжали в лужасе грозды,
И крюх засвиревел.
ЗМЕЕГРЫЧ (пер. Л. Яхнина)
Червело. Ужные мрави
Кузали на снову.
За нисом прали курави,
Склюняя пелаву.
А длиннохрастый Змеегрыч
Уже рептит на зель,
И слышен плюстоустый злыч
За триныжды мезель.
И хребосклон темел. И бум
Гулел, как барабал.
Под дерным веревом Тум-Тум
Храбо Гатырь затал.
Твержал в крепке он чит и щеч,
И зорк его смолел.
Он Змеегрычу мог отсвечь
Триныжды головел.
Стражись, ужалый Змеегрыч,
Мерзей своей дрожбой!
Но встречь заграчил воплый крыч
И рыклый крылый вой.
Звекнул - раз-раз! - плоострый щеч,
И грыкнул длиннохраст.
Смерщела мразкая калечь.
Ура! Свержит злобаст!
Червело. Ужные мрави
Кузали на снову.
За нисом прали курави,
Склюняя пелаву.
БОРЧАРДЕС (пер. М. Вербицкого)
Однако яркалось, и смятные лаки
Кругались, разлавкие, в лазной овоче
Стынались тополстые полнокатаки
И были есатые лямы ихочи.
"О бойся Борчардеса, сын, его зубы
Отточены остро и когти сверкают!
Ужасно внимание птицы Жубжубы
И страшен бурлиственный Ларбокадаяц."
Берет поротрубенный меч и выходит
Он долго искал мердолагостной битвы
Hе может найти, и у дерева, вроде
Бамбам, он стоит в тишине и молитве
И лагостной думой и кления полный,
Он видит, как Борчердс, сдиревый и млявый
Шестит, громко брулькает, очи как зерна
Огня, раз и два - раз и ясь сквозь дубраву.
И сквозь, раз и два, раз и два, сквозь и через,
Как меч поротрубенный краско метает!
И мертвого здорона труп спрятав в вереск
Он с черепом мрачным домой пормошает.
"Приди ко мне, ангел, победою славен!
Смятение радости, плявная прелесть!
Прелественный день! Пре! Эвое! ИАО!"
Он хрюкал с достоинством, радостью пенясь.
Яркалось превленье и смятные лаки
И кугом, разлавкие, в лазной асери,
Тополстые ляпкие полнокатаки
И лямы есатые, репкие в мере.
МОРДОЛАК (пер. Д. Коновальчика)
Ложбилась смуть у возлесов.
Смерчки клонялись в зем.
Жельдей мурчащих горлосов
Был свышен хряпот всем.
Отрочье! Смрачен Мордолак,
Угрюмен и ловещ,
А в древнях створожит совраг -
Воротливый Заплещ!
Но, хватно задымая сеч,
Храбрелец в Златы влез
И поскачествовал навстречь
Там - тамошних древес.
Затайно скоротясь за щит
И в ждаль уперив гляд,
Он зрел, как Мордолак трыщит
И огнемечет смрад!
Раз - два - лся крежет! Но гудар
Взы - взы - бил звен сеча,
И гряхнул головянный шмар,
Упадно дохоча!
О дерзновейший мой храбрёл!
Твой цветел горделик!
Поют возлес и мшарный мздол,
Как сподвиг твой велик!
Ложбилась смуть у возлесов.
Смерчки клонялись в зем.
Жельдей мурчащих горлосов
Был свышен хряпот всем.
УБЕЩУР (пер. Д. Манина)
Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.
"Сын, Убещура берегись,
Его клыктей, глушей и грыл.
Звелее он, чем Птица Грысь,
Грызней, чем Дырбущил!"
Он встал с мечом, сказал "Рискнем!"
И день и ночь везде рискал.
Hо изнемог, и лег в тенек
Под старый Саксакал.
Вдруг задрощал дремучий лес
И птицы взмыли, орыбев -
То Убещур гремучий лез,
И изверкал огнев.
"Урай! Урой!" - вскричал герой,
Разя мечом, что было сил.
И звей порух и тухлый дух
Из пусти испустил.
"Виват! Побейда! Бравево!
Извраг поврежен напровал!" -
В побъятья заключив его
Отец воскликовал.
Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.